— Да что угодно, — отозвался Андрей. — Земун — город австрийский, но все же большинство населения здесь сербы. Так что и кухня сербская очень распространена. А сербская кухня — это мясо. Очень много мяса. Чаще всего это роштиль — то есть жареное на открытом огне. Самое популярное блюдо — плескавица. Рубленая котлета. Ее подают с кромпиром — это картофель, особым мягким сыром каймак и салатом.
— Звучит как именно то, что я хочу.
— Только заклинаю вас, Николай. Никогда не берите гурманску плескавицу.
— Почему же?
— Слишком большая порция. Даже взрослый мужчина с непривычки не способен ее доесть. А здесь принято доедать, иначе хозяин заведения может расстроиться или и вовсе обидеться.
— Зачем же ее подают, если никто не может ее доесть? — удивился я.
— Местные — могут, — улыбнулся Столыпин. — Это особый навык сербов — есть огромными порциями и при этом оставаться стройными.
Но я уже все решил. Едва конобар подошел к нам, чтобы взять заказ, Столыпин тут же попросил какую-то караджорджеву шницлу и две медовачи ракии. Конобар одобрил выбор и уставился на меня.
— А ви, господине?
— Гурманску плескавицу с каймаком, молим вас, — широко улыбнулся я.
Вот и проверим, насколько крепки мои сербские гены. Что ж я за наследник престола такой, если не могу съесть национальное блюдо?
Конобар удивился.
— Сигурно?
То есть пытался понять, уверен ли я в своем выборе.
— Наравно! — ответил я. — Конечно.
— А, ви сте рус! — официант расплылся в улыбке. — Ми смо волим Русиje. Добро дошли!
Приятно, когда тебя рады видеть просто потому, что ты приехал из определенной страны. И хотя Земун принадлежал Австро-Венгрии, сейчас я начал понимать, что город оставался сербским.
Столыпин как раз затянулся сигаретой, а перед нами уже возникли две рюмки прозрачной желтой жидкости.
— Медовача ракия для господ русов, — официант разве что не поклонился. — Из запасов для самых дорогих гостей. Изволите попробовать као апперитив.
Вместе с рюмочками на наш стол отправились два стакана воды.
— Хвала пуно! — улыбнулся я.
Официант снова широко улыбнулся и удалился. А я поднял рюмку.
— Стоп! — Шикнул на меня Столыпин. — Ракия — не водка. Ее здесь не принято пить залпом. По глоточку во время беседы...
— Понял, — я поднял свою. — Ну, за приезд.
Это был нектар богов! Прости, пиво, но теперь у меня другой любимый напиток. Медовача была самогоном, настоянным на меду. Не очень крепкая — чуть выше тридцати. Но безумно вкусная. От одного глотка я почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло, а желудок потребовал наконец-то поесть чего-то нормального.
— Божественно, — улыбнулся я и украдкой бросил взгляд на стойку. Судя по всему, там конобары делали ставки на то, доест ли рус свой заказ. Ну что же, придется поднапрячься.
Мы спокойно попивали ракию в ожидании еды. Андрей рассказывал много интересного о сербской кухне и указывал, какие пункты меню были обязательны для пробы. Но идиллия нарушилась, когда в ресторанчик завалилась шумная кучка молодых людей. Явно мажоры — одеты по-щегольски, вели себя немного вызывающе и всячески демонстрировали достаток.
Столыпин лишь нахмурился, когда эта компания заняла большой стол по соседству с нашим. А еще они говорили по-немецки, что явно удивило завсегдатаев заведения. Здесь в основном в ходу были сербский и венгерский.
— Далековато их забросило, — сказал я. — Интересно, зачем?
Андрей пожал плечами.
— Быть может, едут в Белград. Как и мы, транзитом. Белград — нынче модное место у молодежи.
Компания с ходу заказала аж две бутылки ракии. Вели они себя как студенты на каникулах, словно наконец-то дорвались до развлечений и не знали меры. Я был готов простить им этот шум, но когда они едва не сбили с ног официанта, что нес мой заказ, потерял терпение.
— Можно немного потише, господа? — сказал я.
Компания мигом умолкла. Официант с тихим стуком поставил мою гигантскую тарелку на стол. Аромат и вид у блюда был божественный, но я не мог в полной мере им насладиться. Потому что десять пар австрийских глаз взирали на меня с... ненавистью и презрением.
— Russische? — сказал один из них и перешел на ломанный русский. — Мы просто отдыхать. Но если это вам не нравится, ви можете выбрать другой заведение.
Я медленно повернулся к ним всем корпусом.
— Вам не приходило в голову, что это ваши манеры неуместны в данном заведении?
Официанты опасливо переместились за стойку.
«Николай, не нужно провоцировать», — ментально сказал Столыпин. — «Нам лучше не привлекать к себе внимания!»